Миллионы глаз - Страница 25

В десятом часу вечера Платоныч вел машину в гараж. Невдалеке от завода его остановил человек. Платоныч затормозил, высунул голову из кабины и сразу узнал.

— А, это ты, парень! За долгом, что ли, пришел?

Человек, улыбаясь, закивал головой и проговорил:

— Наконец-то я дождался… Такое, понимаете, несчастье…

— Что? Или тоже баллон спустил?

— Да. Пришлось машину на даче бросить.

— А где дача-то?

— В Бутове. По Серпуховскому шоссе.

Платоныч легонько свистнул.

— Ничего не выйдет, парень. Оно, конечно, ты тот раз меня выручил, но я в такую даль не могу поехать. Шутка сказать: до Бутова тридцать километров. Баллон вот бери, а я не могу, право.

Человек наклонился к Платонычу и тихо сказал:

— Выручите, я заплачу… Рублей по пять за каждый километр.

Платоныч удивленно посмотрел на него.

— Ты эти шутки брось…

— Подождите… — Незнакомец вынул из бокового кармана деньги и протянул Платонычу. — Здесь полтораста рублей, возьмите…

Платоныч молчал.

— Эх-ма! Где наша не пропадала! — махнул рукой Платоныч. — Садитесь.

Они пересекли Москву. Машина вынеслась на свободное и гладкое Серпуховское шоссе. С полей потянуло влажной прохладой. Впереди, за темными зубцами леса, потухала розовая полоска зари.

— Вы много зарабатываете? — спросил незнакомец.

Платоныч посмотрел на него удивленно.

— Да как сказать? Вроде хватает.

— Налево, пожалуйста, — сказал незнакомец, — вот на эту просеку.

Платоныч сбавил скорость и повернул руль.

Автомобиль мягко закачался на ухабах.

— Вы можете много заработать, очень много, — снова проговорил незнакомец. — Хотите тысяч пять?

Платоныч рывком затормозил. Свет фонарей скользнул по кустам, по веткам мохнатой ели. Сразу стало тихо. На свету плавно кружились мошки. На опушке в овсяном поле кричал коростель…

Платонычу стало не по себе.

— Зачем… За что вы предлагаете такие деньги? — спросил он.

— Вы должны выполнить одно небольшое поручение, — спокойным, грудным голосом заговорил человек. — Совсем маленькое поручение. Завтра инженер Сергеев, которого вы обычно возите, будет очень поздно работать в институте. Мне необходимо с ним встретиться. Я тоже изобретатель, мы с ним работаем в одной и той же области. Но несколько иными методами. Я завтра хочу доказать Сергееву преимущество своих методов.

В голосе незнакомца прозвучала легкая усмешка.

— Завтра остановите машину у места, которое я назову вам… Вы что-нибудь потеряете в дороге и пойдете назад разыскивать, а я в это время коротко побеседую с уважаемым Алексеем Федоровичем. Когда вы будете возвращаться к машине, я встречу вас и вручу деньги… Понятно? Вот вам задаток…

Платоныч сидел, оглушенный услышанным. Мелкие капли пота выступили на его лице. У него не было слов. Он задыхался. Вдруг он дернулся и торопливо полез рукой в боковой карман пиджака. От нахлынувшей ярости его трясло.

— Вот! — наконец вздохнул он и с силой швырнул в бритое лицо деньги. — Возьми свои полтораста рублей, собачья шкура! Гадина!

Он кричал сбывающемся голосом, готовый броситься на этого спокойного, страшного врага, сидящего рядом с ним на одном сиденье.

Неожиданно Платоныч вспомнил, что в ногах у него лежит тяжелый металлический ключ, и он стремительно протянул к нему руку.

— Ну, ну, спокойно! — крикнул человек и отчетливо добавил: — В правой руке я держу револьвер — советую помнить это.

Платоныч тяжело задышал.

— Однажды ночью в сентябре тысяча девятьсот тридцать седьмого года, — снова заговорил человек, — на углу Трубной площади и Цветного бульвара какая-то легковая машина сшибла девочку. Боясь ответственности, шофер вместе с машиной скрылся. Насколько мне известно, милиция до сих пор не разыскала преступника.

Платоныч смотрел на человека широко раскрытыми глазами.

— Я завтра же могу помочь милиции в розыске, — продолжал человек. — Этот шофер — вы.

Платоныч подавленно молчал. Сейчас этот хитрый, всезнающий враг внушал ему только ужас.

— Ну так как же? Согласны?

— Да… — глухо проговорил шофер. — На откуда вы знаете?

Глава XIII. Снова у Дымова

На следующий день рано утром Сергеев приехал в институт. Приближались ответственные дни испытаний. Вчера поздно вечером начальник института предупредил, что уже создаётся правительственная комиссия для приемки изобретения. Но Алексею Федоровичу было не по себе. Этот ужасный случай дома — смерть молодой, жизнерадостной женщины, остановившейся у них, — для него был непонятен.

Поднявшись к себе в кабинет, он закурил папиросу. Задумавшись, подошел к окну… Еще два дня назад, вечером, они разговаривали о юге, шутили, и вдруг такая неожиданная смерть… Чорт знает что!

Сергеев тяжело вздохнул и подошел к столу. Но начать работать не удалось: в дверь кто-то осторожно постучал.

— Алексей Федорович, это я, Осипов. Поговорить надо.

Нетерпеливо пожав плечами, Сергеев вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.

В коридоре его ждал Осипов. Они были старые сослуживцы. Сейчас Осипов выглядел сконфуженно, лицо его казалось крайне смущенным.

— Алексей Федорович, — сказал он, не глядя на Сергеева, — я никак тебя после партийного собрания поймать не могу. Понимаешь, стыдно мне немного, что я тогда так крепко на тебя обрушился: насчет бдительности и твоего выступления. Все-таки, как говорится, друзья-приятели, и, можно сказать, свинью подложил.